Отзыв о работодателе «ООО "Развитие" в СПб» Добавлен: 12.12.18 18:47

Я работаю в офисе в самом центре Спб . Нередко захватываю "сверхурочные" по выходным дням. Коллектив у нас небольшой и преимущественно молодёжный - два-три человека подошли или перевалили за "тридцатник", а так - одна мелюзга, двадцатилетняя. Год назад к нам, в бухгалтерию, пришла новая сотрудница - Оксанка. Девушка без комплексов. С виду ничего особенного. Курит. Немного сутулится, а в остальном - фигурка ничего. Да и я по работе с ней не особо сталкивался. Знал, что замужем и живёт в Подмосковье. Так, несколько раз заходила ко мне, просила дать зарядку для сотового. Правда, на корпоративных наших вечеринках заметил, что её особо статус замужней девушки не тяготит. Однажды мне пришлось выйти на работу в воскресенье. А бухгалтерии в это время нужно было подбивать очередной баланс. Так, что в офисе, если не считать охранника, уткнувшегося в телевизор, нас было двое - я и Оксана. Поприветствовав друг друга, мы с Оксаной прошли в свои кабинеты. Поработав примерно с час, я вышел на кухню, попить чаю. Через минут пять на кухню - помещение без окон входит Ксюха. Дело было в начале сентября, погода стояла натурально летняя и на бухгалтерше, помимо топика на бретельках, сверху ничего не было. Да и как можно было заметить, под топиком тоже. Оксанка села рядом на табурет и выразительно посмотрела на меня. Топик не очень плотно прикрывал её девичью грудь. - Оксан, ну ты же замужем: - улыбнулся я. - Муж объелся груш - парировали Ксюха и быстро сорвала с себя верхнюю одежду. Острые, но вместе с тем плотные девичьи соски призывно звали и манили. Я схватили её подмышки и посадил на стол. Целуя её груди, параллельно стал стаскивать с неё юбку. Она же время даром тоже не теряла и расстегивала мне ширинку на джинсах. Наконец моя сослуживица осталась полностью обнажённой. Сосцы бухгалтерши по-прежнему выглядели аппетитно. Между ног проходила чёрная бороздка. - Как, нравлюсь? - засмеялась Оксанка. Вместо ответа я стал ласкать её расщелинку, а она уже стащила с меня трусы и стала настраивать мой агрегат. Ждать его долго не пришлось. Прижав коллегу на столике к стенке и раздвинув её ноги, я вошёл в Ксюху, одновременно лаская её грудь и целуя её личико. Ксюха млела и стонала от удовольствия. Вынув своё копьё из её пизды, я перевернул девушку на живот, развёл две аппетитные её половинки и вошёл сзади. "Ну, ты гигант!" - громко вздохнула Оксанка, а я всё круче и круче ввинчивал свой хуй в её попу. При этом мои руки продолжали ласкать низ её круглого животика. Наконец и моим силам пришёл конец - я отвалился на встроенную в стену полку. Но голой бухгалтерши и этого оказалась мало. Оксанка села на корточки и стала ожесточено лизать мой член. Теперь я млел от удовольствия. Девушка довела меня до того, что я был готов кончить ей в рот. Но тут неожиданно открылась дверь и появилась наш новый офис-менеджер Наташа. Каким ветром её занесло в офис в воскресенье? (Потом Наташа мне объяснила, что забыла здесь свой паспорт). Наташа работала у нас месяц, а так как с нашим молодняком ей было трудно найти темы для общения, она стала присматриваться ко мне. Высокая. Блондинка, с короткой стрижкой - мы часто с ней проводили время за чаем. На её лице была полная растерянность: - Вы что здесь делаете??? Вместо ответа голая Оксанка, оторвалась от моего члена и подошла к Наталье. Та с неподдельным ужасом смотрела на Оксанкины упругие соски и украдкой поглядывала на моё орудие, которое предвкушало уже новую жертву. Оксана стала расстёгивать на Наташе её кофточку и при этом целовать её в губы. Та, попробовала сопротивляться, но вид голого мужика, коим был я, окончательно сломил её. И она сама стала освобождаться от своей одежды. Фигура тридцатилетней Наташи была, что надо! Оксанка даже присвистнула. Соски четвёртого размера были матово-розовыми. Плоский живот. Между ног гладко выбритая (!) пися. Я подошёл к ней и стал ласкать её половые губки своей рукой. У Наташи случился оргазм. Тут я перевернул её раком, раздвинул руками её половинки и запустил своё орудие в её попу. Такого поворота событий Наталья не ожидала. Она стала стонать (как потом она мне объясняла, её муж ни разу её до сих пор не имел в задний проход), а когда я стал тискать её грудь, сама запустила руки в свою расщелину. Тут Оксанка не выдержала и пролезла под стоящую раком Наталью и стала лизать её пиздюшку. Нашего офис-менеджера просто трясло от нахлынувших на нею эмоций. К тому же я не собирался останавливаться и всё ускорял темп в Наташкиной заднице. Сзади я, спереди - Оксана. У Наташи полилось из всех щелей. Вдобавок ещё Оксанка возбудилась вновь и стала тереться своими торчащими сосками об Наташину красивую грудь. Стоны девушек переполняли кухню. Мой "товарищ" ещё оставался в Наташкиной заднице, покуда я не испустил туда свой поток жидкости. В дальнейшем мы не раз оставались втроём и занимались любовью. Особенно нравилось это Наталье, которая, видимо, не получала и доли этого от своего благоверного. Мне же удавалось её поиметь во все дыры и во всех позах.

Как-то однажды я связалась с Готом, - каюсь. Как меня угораздило, ведь я даже ничего не курю, - не знаю. Гота звали то ли Мертвый Нарцисс, то ли Черная Роза – в общем, обычная замогильная безвкусица. Высоченная такая тощая оглобля с подведенными в три слоя глазами. Бровей нет, губы серые – словом, абзац. Слушайте, а может, я это на спор сделала? Потому что вообще-то стиральные доски, неудачно крашенные в иссиня-черный, совершенно не в моем вкусе. Приводит он меня в подсобку в старом ДК, где воздух, похоже, кто-то украл, потому как был он спертый. Пылюка везде, паутина. - Какая атмосфера! – восклицает Гот. – Почти как в склепе. Ну, блин, начинается, думаю я. Все будет красиво и грустно, как первый снег, который ложится на серые плиты надгробий, - говорит Гот. (Не знаю, как насчет «красиво», но грустно становится не по-детски). Время смертных ограничено, поэтому приступим! Гот расстегивает свои навороченные черные брючки и вынимает ничего-так-себе-причиндал; не королевский стандарт, но и не зажигалка из привокзального киоска. Коснись его губами, мой печальный ангел! (Это он мне?! От пафоса меня тянет на ржач и, если у меня еще оставалось какое-то гуманное побуждение сделать ему приятное, теперь его сдуло напрочь). Ну уж нет. Это без меня! Совершайте, сударь, свою евхаристию сами! Ты несговорчива, но могильные черви равно пожирают тела и самых покорных, и самых гордых! Слушай, ты или давай уже, или я отсюда ухожу! Гот хватает меня, разворачивает к себе спиной и брякает меня мордой в какой-то пропыленный то ли стол, то ли станок ткачихи-ударницы. Какого черта! – восклицаю я и понимаю: ебать меня будут без вазелина. Юбка моя взлетает к ушам, трусики спускаются к коленям. Ну ебская сила! Так и есть: тычет свой шершавый шишак в мою бедную попку! Все бы ничего, если б я смогла расслабиться, но расслабиться у меня не получается, и поэтому мне очень, ОЧЕНЬ больно! Чтоб тебя! – кричу. – Небось овец в деревне ебал, прежде чем готом заделался! Хоть бы намазал чем, больно ведь, твою мать! Ты такая жаркая, такая восхитительно тесная! Тебе больно, мой ангел, но как прекрасны эти слезы скорби в твоих глазах! Ты думаешь, что я несправедлив к тебе, но жизнь всегда жестока и несправедлива, и только смерть милосердно принимает нас в свои объятья! Заткнись, ублюдок! Ты меня порвешь своей толкушкой! (несет какую-то лабуду, но дело знает: запихивается в меня изо всех сил). Путь к райскому наслаждению лежит через адскую боль! Вот, блядь, Баунти нашелся на мою задницу! Еще два судорожных рывка – и он ввинтился в меня по самые яйца! Теперь вроде уже не так больно. В общем, помаленьку обвыклась: могло быть и хуже. Если бы он еще заткнулся, я бы, пожалуй, даже словила некоторый кайф, но куда там: дальше у нас по расписанию были цитаты Ницше. Как он при этом с ритма не сбился, ума не приложу! И вдруг смотрю – откуда ни возьмись появляется здоровенная такая бабища, вся в черном виниле, в сапогах-чулках на шпильках, и брякается на поломанное кресло слева от нашего развлекалова. Это еще что такое? – изумляюсь я. – Мы тут что, спектакль V.I.P. устраиваем? Или вообще все желающие могут присоединиться за умеренную плату? Это моя невеста, Вампирелла, - гордо отвечает Гот, продолжая содомировать меня своим прибором. Вот невесту бы и ебал! Нет, - говорит этот ублюдок, - наша любовь должна остаться чистой! А эта мадам тем временем располагается в кресле так, будто оно – гинекологическое, расстегивает виниловый комбидресс и достает из своего рюкзачка (сплошные клепки и шнуровки) толстенный дилдо, расписанный «Анками». Вампирелла запихивает эту игрушку в свой порнографический рот едва не до середины – смачивает, стерва – и, выпучивая глаза от возбуждения, пытается вогнать его себе в щель. Рывок, еще один – истошно орет от боли, глаза вот-вот вылезут из орбит – но продолжает пялиться на пялящего меня жениха (каламбур!) и, верная делу экстремальной мастурбации, дергается всем телом, стараясь до отказа впендюрить себе дилдо, напоминающий батон вареной колбасы. Член Гота отчаянно пульсирует у меня в заднице; Вампирелла наконец нанизывает себя на избранное орудие пытки и теперь прыгает в кресле как буйнопомешанная, мастурбируя, что называется, на пределе возможностей и обеспечивая нам брутальный саундтрек: Любовь моя, мне больно! Твой член разрывает меня! Но я иду за тобой к вершинам страсти! Мы будем вместе в Царстве Вечной Тьмы! Ороси меня белыми реками своего блаженства! Теперь уже Гот долбит меня так, что столик под нами начинает жалобно скрежетать и мяукать, что еще сильнее напрягает меня. Признаться, вообще-то я уважаю анальные оргазмы – есть в них нечто такое, чего не получишь ни одним другим способом, но тут, как ни старалась, кончить не могла – от ужаса, наверное. И вот наконец Гот стал как-то по-особому содрогаться всем телом, вышел из меня и пустил – одну за другой – три теплые струйки на мою поруганную попку. Увидев эти «белые реки», Вампирелла напряглась напоследок, рванула дилдо внутрь на максимальную глубину и с хриплым стоном погрузилась в нейтральный туман оргазмического обморока. Полный трындец! Вначале после этого я хотела переехать в другую страну, но потом (при мысли, например, о Голландии) как-то отпустило.